Потом Котик присел на задние лапки, и осмотрелся кругом. Оказывается, вокруг него сидело еще полторы-две тысячи крыс и ОЧЕНЬ голодными глазами на него смотрели.

Опаньки… Вот он, кошачий рай!

Потом ЧБК вспомнил, что он атеист (вроде как). Поднялся на все четыре ноги, махнул хвостом. Крысы жадными и, опять-таки, голодными глазами, трепетно следили за каждым ходом самопришедшей добычи. Кот хорошо заученным движением свел глазки к переносице, и попытался загипнотизировать крысью стаю.

Увы Черно-Белому Коту! На его беду крысы, столь коварно заманившие его в подземелье, были потомками крыс, когда-то живших в гномьих шахтах. Гномы, как известно всем сапиенсологам, чрезвычайно трезвомыслящие существа. Единственный способ ввести в гипнотический транс ту же самую Напу Леоне — уронить ее с обрыва на темечко. Тогда, может быть, если в полете вы успеете сорвать с нее защищающий голову шлем, сработает.

Воспитанные соседством с гномами крысы тоже сохраняли остатки трезвомыслия. Поэтому на попытки Кота их загипнотизировать ответили маленьким шажком навстречу. Потом — еще одним. Потом…

Потом у Кота сработали кошачьи инстинкты, и он рванул прочь.

Он бежал быстро и красиво. Петлял по подземным коридорам, вскарабкивался на сталагмиты и апатиты, катился кубарем по ступенькам заброшенных гномьих шахт и таинственных подземелий. Разбудил дремавших зомби (ибо известно знатокам подземелий: где-то всегда прячется десяток зомби), прошел насквозь через ужасное и кровожадное привидение с моторчиком (откуда оно там взялось?!), пробил круглым кошачьим лбом пару туннелей, и продолжал бежать, бежать, бежать, спасая свою черно-белую шкуру.

Поздно ли, рано, но в один прекрасный момент подземелье кончилось, и Черно-Белый Кот вырвался на волю.

* * *

Восточный Шумерет. Окрестности бывшей пещеры грифона. Приблизительно тогда же

Караван господина Фу Ньонга остановился на ночлег. Ровная площадка перед небольшим углублением в скале носила отпечаток человеческого присутствия (следы костра и довольно упорядоченно разбросанные камни), под скалой, неподалеку, журчал горный ручей. Собственно, таких местечек в горах между Иберрой, Кавладором и Вечной Империей Ци было множество, но господин Фу выбрал именно это.

Выпили чаю. Поговорили о прекрасном. А там и ночь закончилась.

Барышня Ой-Ай, проснувшись с восемьдесят миллиардов одиннадцать миллионов двести девяносто семь тысяч восемьсот шестьдесят первым лучом рассвета, захотела прогуляться. Она дошла до ручейка, посмотрела, как бежит по камушкам водичка. Смотрела она так, смотрела, и вдруг из-под земли на нее выскочил большой Черно-Белый Кот.

Случись это с кем-нибудь другим, например, с барышней Сури-Мей, можно было смело сказать, что девушка была испугана до посинения пяток. Однако мысли в голове Ой-Ай двигались с неторопливостью, достойной небожителей. Другими словами, желание завизжать прошло свой путь от подкорки до мозжечка, перекурило, обсуждая последние мировые катаклизмы с желанием позавтракать и потребностью поплакать о прелести вчерашнего заката, и, только-только собралось вступить в центральные извилины, как обнаружило, что место уже занято другой мыслью: «Какой он хорошенький! Он, кажется, мурлычет!»

* * *

Именно этот трогательный момент единения перепуганного, запыхавшегося Черно-Белого Кота с разряженной в ярко-красный циский халат девицей и показало волшебное зеркало мэтра Вига.

Долгожданный повод для войны с Вечной Империей был найден.

Настала пора от разговоров и стратегического планирования перейти к активным действиям.

* * *

Чудурский Лес.

Братия Ордена О.О.О. сделала героическую попытку подтянуть животы, выпятить грудь и держать лопаты относительно ровно.

Напа Леоне прошла мимо отряда «новобранцев» и грозно посмотрела на воинствующих монахов. С братом Федусом случилась внеплановая истерика.

Большая саламандра, призванная мэтром Вигом специально для подобных случаев, расставила стремянку и помогла Напе на нее взобраться. Гномка еще раз, сурово нахмурившись, осмотрела новобранцев.

Здесь следует немного остановиться и воздать должное внешнему виду маленькой воительницы.

Если говорить коротко, на Напе присутствовали: шлем, панцирь, куртка, юбка, сапоги, защитные налокотники, перчатки, плащ и еще около сорока одежек, невидимых внешнему наблюдателю. Гномы очень стесняются говорить о таких вещах, так что сосредоточимся на описании того, что точно было видно.