При чтении истории развития химии, и особенно физики, можно заметить, что даже точные естественные науки не могли, да и поныне не могут, обойтись без некоторых гипотез, на которые опираются их системы мышления. В классической физике вплоть до конца XVIII века одна из рабочих гипотез, полученных либо бессознательно, либо полусознательно, состояла в том, что пространство имеет три измерения. Эта гипотеза никогда не подвергалась сомнению, она всегда принималась как очевидный факт, эксперименты всегда приводились в соответствии с этой теорией. Если отказаться от нее, то возникнет ряд вопросов. Откуда возникла эта идея? Почему мы настолько увязли в ней, что никто никогда не ставил ее под сомнение и даже не обсуждал? Что послужило для нее основой? Иоганн Кеплер, один из отцов современной, классической физики, считал, что в силу триединства пространство естественно должно иметь три измерения. Поэтому наша готовность поверить в это является сравнительно недавним результатом христианской идеи триединства.

Научным сознанием европейцев до настоящего времени владела идея причинной обусловленности, которая до сих пор не подвергалась сомнению. Если какое-либо явление представлялось иррациональным, то считалось, что причина явления пока не установлена. Почему эта идея настолько овладела нашими умами? Одним из основных родоначальников естественных наук и великим поборником идеи причинной обусловленности был французский философ Декарт. В основе его мировоззрения лежала идея неизменности бога. Теория о неизменности бога составляет один из христианских догматов: божество не изменяется, в боге нет внутренних противоречий, новых идей и концепций. Это и есть основа идеи причинной обусловленности. Начиная со времен Декарта, эта концепция представлялась всем физикам настолько очевидной, что не вызывала никаких сомнений. Если падает какой-нибудь предмет, необходимо установить причину его падения. Возможно, ветер сдул этот предмет. Если причина не установлена, я уверена, что половина из вас скажет, что причина пока не известна, но она должна существовать. Наши архетипические предрассудки настолько сильны, что мы не можем освободиться от них, они просто овладевают нами.

Профессор Вольфганг Паули, покойный физик, часто демонстрировал, в какой степени современные физические науки коренятся в архетипических идеях. Например, сформулированная Декартом идея причинной обусловленности позволила достигнуть значительных успехов в исследованиях света, биологических и других явлений, но то, что способствует развитию знаний, превращается для них в тюрьму. Великие открытия в естественных науках обычно обусловлены появлением новой архетипической модели, с помощью которой можно описать реальность. Этому предшествует проведение значительных исследований, ибо существует модель, позволяющая дать более полное объяснение.

Таким образом, наука развивается, и тем не менее любая модель становится для нее тюрьмой, поскольку при встрече с трудными для объяснения явлениями мы с эмоциональной убежденностью цепляемся за собственные гипотезы и не можем занять объективную позицию вместо того, чтобы проявить гибкость и заявить, что данные явления не соответствуют существующей модели и необходима новая гипотеза. Почему не может существовать более трех измерений? Почему бы не провести исследование и не посмотреть, что получится? Но именно так люди и не могли поступить.