— Почему бы вам не оценить ситуацию и не наметить перспективы изменений рационально, разумно и взвешенно?! — удивился представитель противоположного пола. — Вы же сапиенсологи! — не спотыкнувшись на трудном слове, выговорил Фриолар.

— Не надо комплиментов, Фри-Фри… — отмахнулась мэтресса. — Не надо пошлых комплиментов…

— Вы же такие замечательные! — продолжал агитационно-гипнотическое воздействие Фриолар.

— Мы несчастные, — в голос зарыдала Далия.

— Очень несчастные… — обняла подругу Напа. И тоже, наконец, расплакалась.

Далия уткнула нос в макушке гномке, заливаясь горькими слезами. Напа вторила ей, растекаясь сопельками по экватору мантии мэтрессы и икая после особенно громких рыданий.

«Надо что-то с этим делать,» — решил Фриолар, с тихим ужасом наблюдая такое не свойственное ни одной, ни другой даме поведение. — «Вот только что?»

* * *

Потребовалось немало рассказов о взбалмошном работодателе и буднях на службе в Башне — иногда смешных, иногда лирически-познавательных, иногда откровенно скептических, а также целая бутылка тривернского вина, чтобы девочки немного успокоились и прекратили лить слёзы. За это время обе особы из Университета потихоньку удалились по своим делам. Убедившись, что в «Алой розе» хотя бы на некоторое время воцарились тишина, спокойствие и относительная гармония в функционировании гормональной сферы ее обитательниц, Фриолар отправился искать совета у специалистов.

Собственно, повидать хотя бы одного — вернее, одну, — из означенных «специалистов», ему все равно бы пришлось. Ибо госпожа Фиона, истосковавшаяся по контролю за сыном, каждую неделю неукоснительно присылала почтовых вОронов с далеких Риттландских островов, бомбардируя своих сестер письмами с требованиями отчетов о состоянии Фриолара. Матери, они все такие. Считают, что если не указывать своим детям, что делать, они нос расшибут, когда попытаются порог перешагнуть.

Фриолар направил свои стопы к тетушке Пионе. Из трех наличных теток эта была самой жизнерадостной.

— Мальчик мой! — счастливо обняла Пиона племянника и расцеловала в обе щеки. — Как ты возмужал! Как похудел! — тут же нахмурилась она. — Тебя плохо кормят? Сейчас же велю подать обед. Садись, рассказывай. Как ты? Как твоя работа? Как диссертация? Мама очень беспокоится о тебе. Спрашивает, может быть, тебе нужна помощь? — озабоченно спросила тетушка. Фриолар поспешил успокоить родственницу.

— Нет-нет, у меня все просто отлично. А как вы? Как поживает дядя, тетушки, кузины, ваши внучки? — задал алхимик встречный вопрос, зная, что серьезный разговор не начнется до тех пор, пока тетя Пиона не перескажет все столичные сплетни.

Тетя Пиона и расстаралась. Блестя глазами и румяными щечками, активно жестикулируя локотками и смачно колыхаясь покрытым кружевами корпусом, она поведала о нелегкой жизни своей, сестер и прочего населения кавладорской столицы.

В Министерстве Золота, где служил супруг тети Пионы — господин Джиобарди, шепчутся, что его величество король Гудеран намерен назначить свою сестру, принцессу Ангелику, патронессой Министерства Чудес. Поэтому в Министерстве Чудес — тетя Пиона знает доподлинно, ибо ей на днях составлял гороскоп тамошний председатель Астрологического комитета, — принялись колдовать и составлять сложнейшие заклинания, чтобы отвести от себя нависшую угрозу.

— Конечно, — поспешила дипломатично прибавить Пиона, — ничего кошмарного в принцессе Ангелике нет, меня ей представили на прошлом приеме в Королевском Дворце, она очень милая дама… Только увлекающаяся натура, как и все наши короли, — глубокомысленно заключила верная подданная Короны. — Что принц Роскар — увидит чудовище, так не успокоится, пока не победит, что король Гудеран — взялся переделывать законы, так пока всё в демонам в преисподнюю не спустит… я хотела сказать, — спохватилась тетушка Пио, — пока всё не исправит, роздыху себе не даст. Так и принцесса Ангелика наверняка за священников, магов, колдунов и астрологов примется всерьез…