Амбелен также заявляет, что Канселье после смерти Шампаня прибрал к рукам картотеку, которую художник составил на основе той, что была у Дижоля. Буше, по его утверждению, взял себе несколько оригинальных рисунков, выполненных Шампанем для работ Фулканелли, а также несколько книг по алхимии.

Канселье возражает, что каталог, о котором идёт речь, принадлежал самому Фулканелли и использовался исключительно при написании двух его книг. Он потерял его — вместе с двумя своими собственными картотеками, содержавшими четыре тысячи карточек и отражавшими двадцать лет работы, — в мае 1940 года. Однако Канселье добавляет: «Благодаря месье Амбелену я нашёл наконец объяснение таинственному исчезновению оригинальных рисунков к „Тайне соборов“, выполненных на бристольском картоне, и, по всей вероятности, моих копий неопубликованных работ о Никола Валуа; теперь я знаю — он их просто украл».

Самая актуальная информация Hikvision на сайте.

Однако «свидетельства» Амбелена на этом не заканчиваются. Он заявляет, что в оригинальном издании «Тайны соборов», которое Шампань дал Жюлю Буше, имелась надпись:

Моему другу, Жюлю Буше,

Адепту высоких наук, я дарю в знак

самой сердечной симпатии,

А. Г. Н. Фулканелли

Ил. 9. Факсимиле предполагаемой подписи Фулканелли

Амбелен утверждает: сделана она почерком Шампаня, и добавляет, что весьма маловероятно, чтобы Фулканелли — в 1926 году предположительно ещё живой — позволил простому иллюстратору Шампаню подписывать таким образом написанную не им книгу.

Далее он сообщает, что на надгробном камне Шампаня на кладбище в Арнувиль-ле-Гонесс, имеется следующая надпись:

Здесь покоится Жан-Жюльен Шампань,

Apostolicus Hermeticae Scientiae

1877–1932

Начальные буквы латинского титула — Apostolicus Hermeticae Scientiae — те же самые, что предшествуют подписи Фулканелли на принадлежавшем Буше экземпляре книги. От близкого друга Канселье я знаю, что это было всего лишь ещё одно проявление позёрства и бахвальства Шампаня. Как отмечал Жак Садуль, на публике Шампань любил выдавать себя за Фулканелли, что с трудом можно счесть поведением, достойным истинного Адепта. Тот же самый источник информировал меня, что сестра Шампаня настояла на том, чтобы на могиле брата, в соответствии с его пожеланием, была начертана эта латинская надпись.

И снова трудно мысленно увязать мудрого автора книг Фулканелли и эгоцентричного хвастуна Шампаня. Если Шампань был Фулканелли и хотел сохранить это в секрете, выдумав некоего таинственного алхимика, за чьим образом он намеревался скрыть свою подлинную личность, то подобным действием он уничтожал мистификацию всей своей жизни. С другой стороны, если на самом деле он не был Фулканелли и просто хотел присвоить славу великого алхимика как в жизни, так и в смерти, его поступки выглядят более последовательными. Однако ни в том, ни в другом случае это не соответствует тому духу, которым пронизаны реальные работы Фулканелли.

Трудно себе представить, как запойный пьяница и хвастун, всем своим поведением торопивший собственную смерть, мог создавать работы, свидетельствующие о глубочайших познаниях, и в то же время поддерживать столь изощрённую мистификацию, сохраняя при этом верность и доверие своих друзей. Вспомним, что Канселье ухаживал за Шампанем в последние годы его жизни, полные нищеты и унижений. Даже после его смерти Канселье никогда не говорил о своём друге Шампане и его пьянстве в пренебрежительном ключе. Он отрицал, что Шампань был Фулканелли и настаивал, что он всего лишь иллюстрировал работы Учителя. К чему человеку продолжать молчать об ошибках своего умершего друга, если у него нет на это причин самого благородного свойства? Ведь пороки Шампаня могли бы послужить лучшим аргументом в пользу того, что он не был и не мог быть подлинным Адептом.